Петр Киле - Телестерион [Сборник сюит]

         ХОР ДЕВУШЕК
Троянская война аэдами воспета.
Но в памяти народов песнь поэта
Навеки сохранилась, как пример
Поэмы несравненной, о, Гомер!
Роман и драма вместе — «Илиада».
На ней и воспиталась вся Эллада,
Возросшая во славе, как в мечте,
С рожденьем новым в красоте!
Когда последствия столь лучезарны,
Должны мы быть Елене благодарны.

О, да! Благословенна красота!
И к ней стремленье не мечта,
    Любовь, высокое деянье,
Всех нас, живущих ныне, достоянье!

Благословенный остров Лесбос, славный
Рождением Алкея и Сапфо,
И Дафниса и Хлои, с Митиленой
Вдали от деревень по горным склонам,
С пещерой нимф и пастбищами коз,
А также и овец, приснился мне,
Как мир из детства, юности моей.

Большим казался остров, с городами,
Цветущая страна среди морей,
С названием столицы Митилена,
Где все звенело песней и пернатых,
И самых первых лириков Эллады,
А знать, и Рима, и Европы всей.

Алкей играл в войну, твердя Гомера,
Пел в Хоре мальчиков во время празднеств
Всегородских и свадеб, рос как воин,
К защите родины всегда готовый.
Он видел девушек во время празднеств,
Да только мельком и украдкой ту,
Чей облик нежный и веселый, чудный,
Всегда он помнил — с детства, как себя,
Из круга высшей знати государства.

Почти что сверстники, но мальчик юн,
А девочка-подросток уж невеста,
Блистающая грацией и счастьем,
Союзница Эрота, сладу нет!
Нет мочи мельком на нее взглянуть.
Ослепнув, шлепнешься, как в бездну с гор,
Сорвешься голосом, звучащим в Хоре, —
Ее уж нет, Хор девушек ведущей
Вкруг рощи к храму высоко над морем.
Товарищи все знают и смеются,
К Сапфо уж сватались; она не хочет
С замужеством спешить: свобода ей
Милей, хотя и любит петь на свадьбах
И собственные песни. Поэтесса,
Какой во всей Элладе не сыскать!

Алкей смеется, чтобы не заплакать;
Уходит, прячется от всех в горах;
К пещере нимф несет дары влюбленных,
Впервые пробуя слагать стихи,
Беспомощные, ну, так пишут все
И все, смеясь, читают свитки с веток.
«О боги!» — вслух вскричал Алкей от мысли,
Что если свиток мой прочтет Сапфо
И стих бездарный возмутит ее,
Сорвет и бросит, пожалевши нимф.
Алкей решил писать, так лучше всех,
Призвав Орфея и Гомера тоже,
Чтоб строками его зачитывались
Все у пещеры нимф, сюда примчалась
Сапфо из любопытства, кто такой
Из юношей поэтом объявился!

Стихи Алкея стали узнавать
И отвечать, поэта выследили
Его ж друзья, придав огласке имя,
Дошедшее до слуха и Сапфо.
«Алкей?!» — Сапфо с подружками в саду
Гуляла, с книжкою в руках, читая
То вслух, то про себя, забывшись словно,
Вся в трепете волнений и видений…

«Да это ж тот, в тебя влюбленный с детства, —
Кормилица сказала, рассмеявшись. —
Ребенком лет семи он здесь бывал,
И вы в саду, как на лужайке дикой,
Играли, забывая все на свете,
Нередко мужа и жену, ласкаясь,
И ты его учила целоваться…»

«Эй, замолчи! — вся вспыхнула Сапфо. —
Ну, что несешь? Да, разве это было?
Я думала, из снов моих девичьих
О старине еще времен Гомера,
Из сказок, где деяния героев
Вершатся свадьбой, или ночью сладкой,
Во славу Афродиты и Эрота,
О чем мне с детства слышать было стыдно,
А ныне сладостно до слез и муки
И снова до стыда — в руках Эрота».

«По-твоему, Алкей — Эрот, Сапфо?
Эрота ты учила целоваться?» —
Смеются девушки лукаво-звонко
В полупрозрачных туниках, слегка
Спадающих с нежнейших юных плеч.

«Эротом прилетал к тебе Алкей,
А ныне явится, смотри, поэтом,
Единственным соперником твоим,
Достойным в состязание вступить», —
Сказала юная жена буквально,
Уж выданная замуж, ей на горе,
За старого купца, с расчетом вскоре
Ей овдоветь, с приличным состояньем,
Чтоб молодость в веселье провести.

«Он приглашен на репетиций Хора
Не мной, а стороною жениха,
Как будто я для мальчиков не пела,
Как я пою для девочек сама.
И здесь не состязание, а дело,
Приятное с полезным сочетанье».

Алкей в дверь постучал не без волненья,
В ответ лишь тишина и пересвист
С подлетом ласточек к гнезду под крышей.
Стук повторил, впадая в нетерпенье,
И дверь ему кормилица открыла:
«Ну-ну, не опоздал, пришел ты рано,
В послеобеденное время сна.
Здесь выйди в двор и в сад пройди, в беседку;
Там отдохни, а можешь и вздремнуть,
Как в детстве на лугу, где сад разбит,
Какого ты не видел в Митилене».

Алкей проходит через двор с бассейном
И там, где прежде луг с кустами цвел,
С лазурью моря и небес вдали,
Он входит в сад, диковинно чудесный,
С деревьями, лианами увитых,
Что крыша, вся цветущая весной.

Алкей вошел в беседку из колонн
Под сенью дуба, с вазами цветов,
Благоуханных, в сон клонящих в зной.
Он в дрему погрузился; вдруг вошла
С воздушною стопой фигурка нимфы
«Сапфо! Иль это снится мне из детства
Пленительная нимфа, первообраз
Всех юных женщин, мне запавших в душу,
С тем я и рос, влюбленный в красоту».

«Алкей! Ты спишь и бредишь? Или это
Стихи для Хора мальчиков?» — Сапфо
Взглянула на него, как проглотила
Змея птенца, с усмешкой и с любовью,
С любовью, да, иначе не умела,
Вся нежность к жизни, женственность сама,
Хотя и смуглая, и даже очень,
С глазами — ярче ночи со звездами,
Невелика и ростом, вся движенье,
Как в танце, с грацией любви и неги.

«Стихи для Хора? Нет!» — Алкей взволнован,
Как никогда, ему почти что дурно,
Бросает в пот, в висках стучится дятел,
Сбежать бы без оглядки, а куда?
И он из свитка к нимфам произносит:

«Сапфо фиалкокудрая, чистая,
С улыбкой нежной! Очень мне хочется
    Сказать тебе кой-что тихонько,
    Только не смею: мне стыд мешает».

Сапфо, застыв на миг в раздумьях скорых,
С опущенной головкой удалилась.
На репетиции держалась скромно,
С Алкеем говорила, как со всеми,
И он притих, с надеждой на удачу
Со временем, и так ведь поспешил.

И вдруг, как гром средь неба ясного,
Услышал с уст других, ответ стоустный,
Стихи Сапфо с его признаньем вкупе.

«Когда б твой тайный помысл невинен был,
Язык не прятал слова постыдного, —
Тогда бы прямо с уст свободных
    Речь полилась о святом и правом».

Алкей, снедаем грустью и тоскою,
Бродил в горах, охотой увлечен,
И рад бы был сразиться с кабаном
И пасть, растерзан зверем, как Адонис.
Друзья, предвидя помыслы такие
Или опасность, бросились искать
Поэта юного с чудесным даром,
Под стать Сапфо, прекрасной митиленки,
Чья слава пронеслась по всей Элладе,
Гомером пробужденной к новой жизни,
С явлением богов Олимпа в небе,
С рожденьем Афродиты и Эрота,
Когда любовь — стремленье к красоте,
Не Эрос буйный, как у кабана.

Алкей, снедаем грустью и тоскою,
С вершин предгорья видит Митилену,
Любимый город, с гаванью тишайшей
И в бурю в море с волнами до неба.
В саду укромном видит он Сапфо,
Среди цветов, с венком на голове,
Всю розовую, в белоснежном платье, —
Ее любить, с волненьем до озноба,
Как сметь признаться в том в ее глазах,
Чарующих, пленительных до счастья
Любви и неги, страсти и соблазна,
С предчувствием сплетенья юных тел
В невинности желаний — до стыда
Перед запретным, как «святым и правым».
В чем тут вина его? Эрот измучил,
Но о «постыдном» он не помышлял.
Остались бы одни, с сплетеньем тел, —
Ведь в том уже для юности — все счастье, —
В невинности объятий и лобзаний.

Алкея обвинить в постыдных мыслях,
Да в песне, что запели в Митилене,
Смеясь лукаво над самой Сапфо,
Да это же огреть его, как плетью,
С Эротом всемогущим заодно.
Ведь стрел его не избежать Сапфо,
Тогда-то запоет и о «постыдном»
С мольбою обращаясь к Афродите,
Слагая гимны ей, каких не пели
Еще нигде, ликуя и скорбя.

Весна живит Алкея, он слагает
Стихи как песни, песни как стихи,
Впервые, с голосом своим, без рифмы,
С мелодией стиха, как в песне стройной,
С созданьем лирики, с Сафо в союзе
И в спорах, в перекличках двух поэтов,
Как птиц пернатых по весне…